Клошар просит у меня милостыню. Небритый и вонючий. Из кармана торчит пустая бутылка. Я даю ему двадцать франков. Он расплывается в радостной улыбке. Вечерний дурман гарантирован. Хорошо здесь наверху!

Сакре-Кер относится к числу моих любимых соборов. Находятся, правда, люди, считающие его китчем, но мне это не мешает. Побольше бы такого китча. Да я в любую минуту променяю на него безликие жилые дома, бетонные башни, автомагистрали и атомные электростанции. Побольше китча вроде Сакре-Кер и поменьше бетона. И тогда нам всем было бы привольней.

Да, мои дорогие, техника была ошибкой. Человечество поставило не на ту лошадь. Последствия самые роковые. Из ателье Фэдди я увидела не только Париж, но и уродливый разросшийся пригород, до самого горизонта!

Это ужасно! Даже самый изумительный во всем мире город окружен кольцом современной мерзости. И Европа уже не та, что была прежде! Она тоже охвачена ею, эпидемией нашего века, которую я для краткости называю «дефектное мышление». Никто теперь не знает, что существенно. Поэтому техника ценится больше, чем природа, деньги – больше, чем счастье. А больше всего котируется прибыль, больше, чем здоровье, любовь, жизнь.

Но я не хочу об этом думать. Никому не будет лучше, если я впаду в депрессию. К тому же мы чуть-чуть продвинулись вперед. Мы, правда, все еще стоим на краю пропасти, но постепенно начинают говорить о том, что пропасть существует!

Держу пари, что потом последует новый взлет. И он будет освящен Новой романтикой.

Я об этом позабочусь. Книгами, которые буду издавать. Рукописью Нелли. Ручаюсь всем, что только имею! Конец «дефектному мышлению»! Выбрось рухлядь за борт!

Я вдруг чувствую усталость. Хочется домой. Улица Азэ. Мимо площади Тертр. Улица Мон-Сени. Улица Сен-Винсент, мимо последнего виноградника Парижа, мимо маленьких домишек, узких лестниц, романтических каменных стен, поросших плющом и мхом. Иду быстрым шагом, поглощенная своими мыслями. Но далеко уйти мне не удается.

Мерцающий огонек сигареты в темноте заставляет меня вздрогнуть. С другого конца улицы приближаются две фигуры. Двое мужчин! Что мне делать? Повернуться и убежать? Нет, ни за что! Сейчас я докажу себе, что не испытываю больше страха, даже если я блефую! Это боевое крещение. Теперь или никогда!

Меня бьет озноб в моем легком «салопете». Но я поднимаю голову, напрягаю мускулы и концентрируюсь до самых кончиков ногтей. Потом шагаю прямо на них. Улочка узкая. Мне неизбежно придется столкнуться с ними. Вот мы поравнялись. Они останавливаются, и на мгновение я вижу их лица.

Особого доверия они не вызывают! Молодые, неряшливые, небритые парни, намного выше меня. У одного горящая сигарета во рту, второй глупо ухмыляется. На его подбородке татуировка.

– Пардон, – говорю я со всей жесткостью, на которую только способна, и чудо происходит. Они сторонятся и беспрепятственно пропускают меня. Я заставляю себя не убыстрять шаг, но напряженно прислушиваюсь. Не идут ли они за мной? Кажется, нет. Ясно одно. В иной ситуации они бы ко мне пристали. У обоих такой вид, что они не прочь развлечься за счет беззащитной женщины.

Мое мужество спасло меня (хотя мне не пришлось доказывать его!). Интересно! Что-то в моей походке сказало им, что это не легкая жертва, что она способна постоять за себя и лучше ее не трогать. Мой учитель был прав. Лучшая защита – гражданское мужество.

Я с легким сердцем выхожу из темного переулка на ярко освещенную улицу Куленкур с красивыми старыми каштанами. Где тут ближайшая автобусная остановка? Не видно. Однако там, впереди, – стоянка такси, а рядом, если меня не подводит зрение, – ювелирный магазин. Автоматически направляюсь туда, чтобы проверить содержимое витрины. Сколько раз я это делала за последние недели, уж и не помню. Никакого смысла в этом нет, но я не могу иначе.

И тут меня ждет самый большой сюрприз.

Витрина состоит из трех ступенек. Внизу стоят будильники и термометры, над ними – дешевые серебряные украшения. На самой верхней ступеньке лежат золотые кольца, цепочки, браслеты – штампованный ширпотреб. А посередине я вдруг обнаруживаю красный футляр из искусственной кожи и рядом карточку с надписью: «Продажа по случаю! Частный владелец!» А в футляре – мыслимо ли это? Мой перстень! Мой перстень!

Я прислоняюсь к витрине с дешевыми решетчатыми ставнями и плачу от радости. Охотнее всего я провела бы здесь всю ночь, охраняя свое кольцо, но это лишено смысла. Во-первых, на двери висит табличка: «В понедельник закрыто!» Во-вторых, ювелир требует за мой перстень двенадцать тысяч франков. Это хотя и незначительная часть истинной цены, но у меня нет и этого, на парижском счету – одни долги. В крайнем случае я могу, правда, превысить счет еще на пять тысяч франков, но это все. Мне нужны деньги, это ясно, и нужны немедленно!

Надо что-нибудь придумать!

Размышляя, стою перед непрезентабельным маленьким ювелирным магазинчиком на улице Куленкур. По крайней мере, перстень в хорошем состоянии. Почищен, все камни на месте. Алмазы сверкают, оранжевый огненный опал переливается, филигранное золотое кольцо тоже не повреждено. Мое кольцо! Что делать?

Сажусь в такси, доезжаю до дома и остаток ночи ломаю себе голову. С рассветом решение принято. Ни Нелли, ни маму я не буду посвящать. Я сделаю то, чего никогда раньше не делала и что мне глубоко противно. Я человек осторожный (да и имя Офелия обязывает), но я не могу иначе: я буду спекулировать!

Ровно в девять я у своего торговца газетами. Даже не замечаю, что погода переменилась. Выбегаю из дома без зонта, возвращаюсь вымокшая до нитки и с целой охапкой финансовых газет и журналов. На улице льет как из ведра. Холодные порывы ветра обрушивают целые потоки воды на застекленные двери, лавровые деревья на балконе опасно раскачиваются. Но мне ничто не может помешать.

Снимаю мокрую одежду, залезаю в свой старый зеленый домашний костюм, завариваю себе большой чайник чая (с миндальными добавками) и удаляюсь в рабочий кабинет. Там стоит широкий диван с мягкими бархатными подушками. Я удобно располагаюсь на этом шикарном ложе, забравшись с ногами и разложив перед собой кипу газет. У меня семь часов времени. Потом в Монреале откроются банки. Через семь часов мне надо принять решение, которое решительно изменит последующие годы моей жизни.

Прилежно штудирую финансовую прессу. В два часа пополудни мое решение созрело. Сегодня великий день. Сегодня я отважусь на то, что меня давно подмывало сделать. Перстень – всего лишь повод, понимаю я вдруг. Пан или пропал, сегодня я продаю свои доллары.

Момент подходящий. Доллар недавно еще подскочил с девяти почти до одиннадцати франков.

Он не может удержаться. Доллар должен упасть, и я покупаю франки.

Полная решимости сажусь за свой письменный стол, передо мной исписанные цифрами бумаги, телефон наготове. Я складываю, умножаю, вычитаю, калькулирую. Продать все? Или только половину? Деньги хорошо вложены, я получаю девять процентов. Стоит ли в самом деле продавать надежные бумаги, чтобы провести рискованную валютную операцию? На несколько секунд закрываю глаза и размышляю. Доллар должен упасть. Другого выбора нет. Но как я объясню это банку, распоряжающемуся в Канаде моими деньгами? Директор решит, что я свихнулась. Что ему сказать?